«Программа двойного назначения»

ООО А. - истец

ООО М. - ответчик, клиент

ООО А. заказало ООО М. компьютерную программу для оплаты услуг ЖКХ стоимостью почти 8 млн рублей. 4 млн исполнитель получил сразу в виде аванса, а вторая половина должна была выплачиваться позже несколькими траншами. Когда работы были завершены, исполнитель, так и не получивший остатка денег, отказался подписать акт о передаче заказчику исключительных прав на программу. Заказчик тем временем начал переговоры с клиентом, готовым заключить лицензионный договор с оплатой в размере 300 тыс. рублей в месяц. Условием клиента было подтверждение, что заказчику принадлежат исключительные права на продукт.

В мае 2017 года ООО А. обратилось в Арбитражный суд Ульяновской области с иском о признании исключительных прав на программу, и в феврале 2018 года получило решение в свою пользу. В марте 2018-го лицензионный договор с клиентом был подписан.  

В мае 2018 года ООО А. вновь обратилось в Арбитражный суд Ульяновской области с требованием о взыскании с ООО М. 12,5 млн рублей: 3 млн рублей – за якобы выявленные в программе недостатки; 5 млн рублей –за нарушение авторских прав; 4,5 млн рублей – упущенная выгода. При расчете последней истец исходил из предположения, что, если бы исполнитель выполнил все обязательства и передал исключительные права на программу сразу, клиент заключил бы лицензионный договор еще в декабре 2016-го, а не марте 2018-го года. Таким образом, за эти 15 месяцев выплаты истцу составили бы 4,5 млн рублей.

Разбирательства дошли до кассационной инстанции – Суда по интеллектуальным правам, который полностью согласился с доводами юристов ООО ООО М.:

 ·        наличие в программе недостатков суд счел недоказанным; 

·        в компенсации за нарушение авторских прав отказал, поскольку исключительные права на программу у ООО А. возникли только после вступления в силу соответствующего решения суда в феврале 2018 года;

·        доказательств использования ООО М. этой программы не было;

·        упущенную выгоду суд не признал, поскольку сам факт ведения переговоров с потенциальным клиентом не доказывал намерение этого клиента заключить договор немедленно.